16 апреля 2001 года из Москвы в географическую точку Северный Полюс стартовала экспедиция, в состав которой входили и воздухоплаватели. Для автора этих строк- это было третье путешествие на Крайней Север. Именно с этого момента начались наши приключения, ради которых стремишься попасть так далеко на Север. Схема доставки груза и путешественников в географическую точку Северный полюс в тот год выглядела следующим образом . Первый этап Москва – Хатанга преодолеваем вместе с грузом на транспортным самолете ИЛ – 76. По прилету в Хатангу начинается второй этап. Происходит перегрузка груза на самолет АН – 74 и ожидание погоды по наиболее сложному маршруту Хатанга — о. Средний – ледовый аэродром «Борнео». Самый загадочный, непредсказуемый – это третий этап, ледовый аэродром «Борнео» — географическая точка Северный Полюс на вертолете МИ-8.
Прилетели в Хатангу. Минус 20. Солнце светит, но связи с ледовым аэродромом «БОРНЕО» — нет. (Этот год характеризовался максимальной активностью солнца, вспышки сбивали радиосвязь по всему Крайнему Северу.) На третий день нашего пребывания в Хатанге руководство наконец поняло, что при отсутствии связи все же надо вылетать на ледовый аэродром «Борнео» и «сидеть» там, ждать погоды, так как все участники экспедиции заинтересованы выполнить свои программы…
Одна группа участников – польские лыжники, – пройти на лыжах последние сто километров до Северного полюса.
Другая группа (примерно 20 человек) состояла из наших богатых людей, желающих выпить по бокалу шампанского в точке СП.
Наконец, третья группа – команды двух тепловых аэростатов, выполнить полет в географической точке Северный Полюс.
. Погрузили два комплекта тепловых аэростатов (в этом году экспедиция состояла из двух команд – голландской и российско-американской). Пилот из Голландии оказался недальновидным, появившись в нашей стране с гигантской восьмиместной корзиной и оболочкой объемом в 4000 кубических метров.
Мы прилетели на о. Средний для дозаправки. Выбравшись из самолета, увидели, что на этот раз Арктика к нам недружелюбна. Минус 35, ветер с порывами до 15 м/сек, небольшая поземка. Нас встречало 6 человек с автоматами, что крайне удивило, но быстро разъяснилось: третью неделю в районе аэродрома гуляют белые медведи. Сразу стало не до смеха, и в момент дозаправки от самолета мы далеко не отходили. Белый медведь – действительно белый, пока на него не наступишь и не увидишь, что у него только нос черный, который он прикрывает белой лапой …
Летели на ледовый аэродром «Борнео» с одной мыслью, чтобы там стояла шикарная воздухоплавательная погода. Мы уложились бы в один день, как 1996 году, и на вторые сутки отправились бы домой. Это нормальная психология здравомыслящего человека, наметившего посещение крайне суровой географической точки – очутившись на ней, думать об обратном пути.
Самолет приземлился в снежной пыли ледового аэродрома. Ярко светило солнце, флаг над радиопалаткой стоял вертикально – ветер более 10 м/сек. Разгрузили самолет. Нам как опытным полярникам сразу стало понятно, что воздухоплавательная программа и парашютная пока откладываются до ожидания нормальной воздухоплавательной погоды.
Вступило в действие вторая программа. Туристы желающих просто побывать в точке Северного полюса, летят туда на вертолете МИ-8 с «Борнео» для торжественного фотографирования на фоне Земной Оси, рекламных фотографий и распития шампанского. Мы же полетели с туристами, чтобы оценить ледовую и метеообстановку . Этот год был характерен сильным торошением.
Мне, как опытному пилоту, уже в третий раз «покоряющему» СП, приходилось постоянно удивляться. Впечатление такое, что здесь никогда не было ровного льда. Сплошная зона торошения до горизонта. Думаю, может быть, сейчас прилетим на СП, а там – чудо, участки ровного льда и шикарная погода? Но не тут-то было. Ветер – 10-12 м/сек. Вертолетчики выбрали «пятачок» 25метров на 50. Установили мачту-шест с флагами стран-участниц. Вдруг подошла такая снежная мгла, что на высоте сотни метров и на удалении трехсот ничего не стало видно. Это спасло желающих прыгнуть в точке СП (таких было трое) от крупных неприятностей. Господь лишил их соблазна прыжков.
В этот первый день народ сделал памятные фотографии у мачты с флагами. Наш воздухоплавательный флаг уже в третий раз гордо поднялся над точкой СП, куда на газовых и тепловых аэростатах, и дирижаблях в прошлые годы стремилось добраться многие воздухоплавателей. Повезло не всем.
В нашей экспедиции некоторые легкомысленно оделись и начали замерзать. После фотографирования – бегом в вертолет. На обратном пути мы попросили сделать еще один заход (для более полной оценки ледовой обстановки). Стало ясно, что даже если ветер стихнет до 3-4 м/сек., то нормальный полет на тепловых аэростатах совершить все равно проблематично – район представлял сплошную зону торошения, которую мне прежде не доводилось видеть. Пройти на лыжах невозможно.
Что такое торосы? Льдины налезают друг на друга, высота гребня – 3-4 метра. Они светятся сине-зеленым светом, и ты теряешь представление о реальной жизни, как будто попал в царство Снежной Королевы, и чудится, что она выйдет из-за ближайшего тороса, посадит тебя в сани и умчит неизвестно куда.
Вернулись. Мороз все тот же: минус тридцать. Как ветер свистел (10 м/сек), так и свистит. Счастливчики-туристы, которые реализовали свою мечту побывать на СП, попрыгали в самолет и улетели.
Мы остались на ледовой базе «Борнео». Предстояло энное количество дней жить, ожидая воздухоплавательную погоду.
Стали ставить палатку. С начало надо на морозе и ветру собрать железный каркас завернув две сотни гаечек. После этого набросить два тенда завязывая на морозе примерно три тысячи узелков. Кто собирал, тот меня поймет. У меня прихватило морозом не только пальцы, но и сухожилия: они воспалились, причинив большие неприятности в течение недели. Палатку поставили, от ветра прикрылись. Поставили печку (сначала газовую, которую на третий день после ЧП, заменили на работающую на солярке), в палатке стало тепло, немного согрелись.
Улетая из Москвы в Хатангу, я вдруг узнал, что в моей команде будет четыре американца. На третий день пребывания, когда уже немного обжились, американцы научились топить из снега и льда воду. Полярный быт наладился.
22 апреля ветер стал ослабевать (5 м/сек, с порывами до 6 м/сек). Начали готовиться к полету. За сутки до этого собрали корзину. Для того-чтобы поднять давление газа в баллонных занесли их в тепло – т.е. в палатку. Давление поднялось до 4 атмосфер (у голландца почему-то до 2,5). Пытались завести вентилятор, который стоял на 30-градусном морозе. Кто пробовал заводить машину в таких условиях, тоже меня поймет. Положение спас трактор, который не глушился: работал, выравнивал взлетно-посадочную площадку. Мы подтащили вентилятор под выхлопную трубу, через шланг отогрели свой двигатель, и он завелся.
Ветер стих. Надо делать полет. Иногда обстоятельства складываются не так, как хотелось бы. До Северного Полюса 180 километров. Сложнейшая ледовая обстановка в том районе. И еще: пока будешь грузиться и на вертолете добираться, изменится метеообстановка – усилится ветер. Все участники уже побывали в точке СП один-два раза со вновь прибывающими экспедициями.
Все стали бегать, поднимать вертолетчиков, собирать команды, греть вентилятор. В этот раз спасло то, что в первое пребывание на СП в 1996 году мы опробовали для удержания теплового аэростата на привязи систему ледовых альпинистских крюков. Пять крюков в лед ввернули еще заранее. Корзина собрана. Российско-американская очень опытная команда за 15 минут подготовила тепловой аэростат «Желтый» к полету. С голланским пилотом Юкке Уиссером договорились, что он отрабатывает упражнение «Заяц» и стартует с нашей точки привязи после нас. На отцепку поставили «Желтый». При низкой температуре и силе ветра в 5 м/сек «ложка» была в пол-оболочки – полусферой.
Мы стартовали. Минут через десять взмыл вверх и голландец с тремя пассажирами на борту. Таким образом, два аэростата пошли бороздить просторы СП. Поднялся вертолет подбора с оператором. На третий день экспедиции мы сумели сделать снимки сверху и получили прекрасную видеозапись полета. Полет продолжался около часа. Ветер довольно сильный, пролетели примерно 20-25 километров. Во время полета пересекли три ледовых реки (трещины, начинающиеся у горизонта и уходящие за горизонт). Сами трещины по ширине достигали 100 метров. Мы видели бревно, которое лежало поверх льда, дрейфовавшее здесь, наверное, уже несколько десятилетий.
Все прекрасное быстро кончается. Надо было выбирать хотя бы метров 500 чистого снега для посадки. По нисходящей глиссаде за 1,5 км зашли на посадку, чтобы вертолет мог нас забрать. Касание снега. Протащило метров 50, оболочка мягко легла, воздух вышел под напором ветра в течение минуты . Этот фактор известен: чем ниже температура, тем быстрее выходит воздух из оболочки, не надо прилагать дополнительных усилий, чтобы его выдавить через парашютный клапан.
Прилетел вертолет, вышли фото- и видеооператоры – классно все сняли, небо было чистое, голубое, очень хорошее освещение. Выпили шампанского, стали ждать голландца. Он сел в 300 метрах от нас на той же льдинке минут через 15, но ему меньше повезло, чем нам: сделал «козла»: приземлялся с большой скоростью.
Вертолетчики стали вредничать: мол, тащите свою технику сами, нам запрещено ближе подлетать). Два часа длилась погрузка. В общем, один комплект до вертолета тащили 300 метров, другой – 400.
Вернулись на ледовый аэродром «Борнео». И история повторилась: выпили шампанского, стали ждать голландца. Легли спать, через четыре часа просыпаемся от того, что очень тихо. Флаг над радиомачтой повис. Штиль – полный. Выясняется, что голландец для своих спонсоров не успел ничего снять. Тихо матюгаясь, но проявляя воздухоплавательную солидарность, перелили весь газ, что у нас был, в его баллоны, занесли в палатку на полтора часа, чтобы от тепла в них поднялось давление. Затем аэростат привязали за крючья, и он полтора часа поднимал всех желающих на фале и отснял все материалы для спонсоров.
Еще раз оправдалось золотое правило всех путешественников: на Северах ждать погоды столько, сколько надо. В этот раз мы ждали трое суток – и только на четвертые наступила шикарная воздухоплавательная погода.
А дальше вертолет привез очередных путешественников-лыжников. Мы же погрузились и улетели. В этом году ледовая обстановка оказалась такой тяжелой, что все лыжники, которые должны были идти последние 100 км к полюсу, сделать это не могли, и путешествовали в районе ледового аэродрома.
Когда «поставили» голландца, пять парашютистов вдруг ,вспомнили, что они не совершали прыжков. Водрузили ось с флагами. Вертолет набрал 1200 метров, выбросил парашютистов. Один из них, полковник дальней авиации (сейчас в свои 70 лет, работающий в диспетчерской службе) Игорь Михайлович Чебыкин сказал, что совершил свой крайний прыжок. За последние 10 лет он сделал это трижды – в точку СП. Вот такой семидесятилетний энтузиаст-романтик!
Сейчас, спустя годы оценивая ту экспедицию, я понимаю, что она преследовала коммерческо-романтические, а не спортивные цели. Надо было набрать богатых путешественников для формирования бюджета экспедиции, а романтики-профессионалы обеспечивают ее успех. Это профессиональные парашютисты, без ложной скромности – опытные воздухоплаватели, которые здраво оценивают всю ситуацию. Уже после формирования команды и бюджета начинается спорт.
Лично для меня эта экспедиция означала еще раз показать силу духа, еще раз воспользоваться накопленным полетным полярным опытом.
Район Северного Полюса просчетов не прощает.
